Щелкопер, вот что я вам хочу сказать — я видела парочку ваших работ. И вы полагаете, что дарите их миру? Эти наброски. Сырые и никчемные. Ах, простите, не хотела задеть вас, дорогуша, но, пардон, вы не имеете парва оскорблять меня и мое творение сие образом. В хоть знаете, что есть гадость? Гниющие трупы — вот гадость. Аборты — это гадость. Суп из младенцев — это гадость. Шлюха, которую дерут сразу несколько, при том унижая ее — это гадость. А это, пардон, мой рисунок. Попридержи язык за зубами, дрогой. А на счет моего возраста — он не совпадает с моим внутренним миром. И я полагаю, что ты не переживал того, что пережила я. И я понимаю, что я рисую. А творчество прекрасно — потому что оно есть творчество. Что бы не было изображено на холсте.
Вы правда думаете, что вы нанесли мне обиду? Последнюю обиду мне нанесла родная мать, желающая меня утопить, а вы — вы просто меня насмешили. И вы можете, безусловно, заходить ко мне. В конце концов если бы я этого не хотела - я бы закрыла доступ.
Странный он человек, этот Щелкопер. Хотя, может, тем и гениален. Он высказал странное мнение. Очень не понятное нам обеим. И даже не попытался объяснить в чем же все-таки заключается та самая мерзость, ибо я не пойму это.